Previous
Читатели попросили меня прокомментировать ситуацию.
Во-первых, не надо обижаться на НАСА или учёных, которые там работают. Никто из них не счастлив от ограничения научных контактов. Очевидно, что НАСА стало заложником политической ситуации, и это решение продиктовано политикой Белого Дома, которая, в свою очередь, обусловлена не только кризисом вокруг Украины, но и острой внутриполитической борьбой. Сенатор Маккейн, который, полагаю, узнал о существовании Крыма месяц назад, активно использует эту тему, чтобы быть острой занозой в мягком месте нынешней администрации, лидеру которой он так сокрушительно приграл президентские выборы.
Во-вторых, не нужно делать резких движений, потому что суть "остановки сотрудничества" пока чрезвычайно мутна. Пилотируемые полеты и космическую станцию сразу вынесли за скобки - потому что последствия тут были бы более, чем плачевны. Далее, научные поездки в Россию накрылись точно, потому что международные поездки даже контракторов визируются в НАСА. COSPAR, если отношения быстро не потеплеют, значительно пострадает. Насчет контактов и е-мейлов - как следует из разьяснения НАСА (см статью в газете.ру), речь идет о контактах высокого уровня - между представителями НАСА и Роскосмосом, рядовые ученые под ограничения не попадают, а также ИКИ и другие институты РАН. Что же касается НАСА - то понятие сотрудник НАСА варьируется в зависимости от ситуации. Если я сделал что-то хорошее (открыл след Челябинского болида), то в пресс-релизе НАСА называет меня сотрудником. Если же в предпраздничный день федеральные служащие отпускаются домой пораньше, то НАСА вспоминает от том, что есть госслужащие и есть контрактники. Попадают ли под эти новые правила контрактники? Пока непонятно, потому что ни я, ни мои коллеги по компании не имеем никаких официальных сообщений НАСА по поводу новой политики, хотя мы систематически получаем на наши адреса nasa.gov (контрактники НАСА имеют их наряду с госслужащими) меморандумы от Болдена. Это может означать, что новая политика НАСА не распространяется на контрактников, по крайней мере сидящих вне стен НАСА. Это сразу выводит JPL, управляющей большей частью межпланетного флота научных станций, включая марсоходы, за пределы этих ограничений, потому что JPL финансируется НАСА, но формально принадлежит университету. Это же касается и других участников космических исследований типа APL. Еще более сложен вопрос о международных проектах или межведомственных проектах, в которые входят не только НАСА, но и НОАА (как спутник "Суоми"). В таких случах НАСА тем более не может делать резких движений. Это, конечно, мои соображения, но не думаю, что кто-то в здравом уме и трезвой памяти будет отключать российские приборы на американском марсоходе. То есть, пока принята декларация об ограничении сотрудничества, а её практическая реализация пока по большей части туманна. Так что, если возможно, то надо продолжать работать в российско-американских космических проектах, и размышлять над загадками природы, как и раньше, не делая необдуманных движений. Мы учёные, а не политики, поэтому нам глупости не к лицу.
Tags: Научные истории
