«Беллетристика — средняя весовая категория литературы. У неё свои правила, своя аудитория, свои параметры успеха/неуспеха. Я уже сто раз говорил и повторю в сто первый: с моей точки зрения, беллетристика более важный и интересный род письма, нежели экспериментальная литература.» (Очень совпало с мыслью из моей недавней статьи в «Часкоре».)
«Беллетристика может существовать только в режиме диалога: писатель пишет для читателей и не имеет права о них забывать; Литература — жанр заведомо монологический и пишется писателем, в общем-то, для самого себя. Читателей может не быть вовсе.»
«О сложном я говорю простым языком из вежливости по отношению к читателям — потому что я не Писатель, вещающий перед зеркалом, а беллетрист, обращающийся к залу.»
«Я заметил, что мне нравятся критики, которые пишут о моих книгах благожелательно, и совершенно несимпатичны те, которые ругают. Первых я считаю хорошими критиками, вторых — плохими.»
Отлично сформулировано, особенно вот это: «Литература (с большой буквы) — это из области искусства; беллетристика — из области культуры.»
Литература и беллетристика – это как комод красного дерева с перламутровой инкрустацией, стоящий в Лувре, против сосновой табуретки. Обе вещи из дерева, но первую держат в музее, а на второй сидят в своей квартире. Очевидно, что житейская табуретка не менее важна, чем наполеоновский комод. Большинство людей растет не на Джойсе или Кафке, а на Жюль Верне и Сабатини.
Выводы:
1. Незатухающие споры о литературности фантастики, которая беллетристика если не по определению, то по традиции, являются забавными спорами об эстетике табуреток. Эта эстетика, конечно, важна, но после обсуждения табуреточной прочности, полезности и незанозистости.
2. Все разговоры фантастов о прорыве в боллитру - бессмысленны. Фантасты заточены под другие задачи, и пусть лучше думают о том, какой вклад они внесут в культуру своей книжкой, чем о месте под музейным стеклом искусства. (Много думать о деньгах вредно для гонорара).
