Итак, есть очень хитрые округлые рисуночки пятисотлетней давности, которые никто из майяистов не знает как прочитать и даже как интерпретировать. Есть небольшое общество из все-друг-друга-знающих теоретиков-лингвистов с минимумом эмпирической информации (три майя-книжки без инструкций).
Самый видный майяист - американский британец Эрик Томпсон рассматривает эти иероглифы как символы, которые надо не столько расшифровывать и переводить, сколько трактовать и интерпретировать. Никаких звуков они не обозначают. Как только какой-нибудь исследователь вылезает с возражениями, Томпсон его попросту уничтожает критикой - и тот умолкает, чтобы его не выгнали с той работы, на какой он есть и т.д.
И тут русский лингвист Кнорозов выступает с фонетической трактовкой иероглифов как слогов (не букв и не слов, а слогов). А Томпсон только что выпустил фундаментальный каталог майя-иероглифов и их интерпретаций - и работа его жизни ставится под угрозу. Томпсон стреляет из всех орудий! А Кнорозову хоть бы хны - он независим, сидит в Питере в музее и его зарплата от Томпсона не зависит. Только благодаря этому Кнорозов не прекратил работу, а его теория постепенно распространилась и майяисты-эмпирики научились читать иероглифы майя (сейчас их расшифровано около 80%).
Эта история повторяется многократно во всех теоретических областях, где эмпирики мало, а авторитетов много: от теории инфляции до теории Луны и далее везде. Зависимый теоретик - это мёртвый теоретик. Причем доминирующая точка зрения не только давит конкурентов, но и постепенно распространяется на популярные журналы, на школьные учебники и вот уже недоумевающих все меньше и меньше - ведь они с детства привыкли к этой теории.
В большом сборнике про образование Луны есть очень критическая - к американской теории мегаимпакта - статья двух космохимиков. Поинтересовался - ага, один-то космохимик из Европы. Почти Кнорозов по независимости. Мой соавтор, Нобелевский лауреат, узнав, что я собираюсь заняться альтернативной теорией образования Луны, предостерёг меня, так как очень легко испортить отношения с американской научной общественностью, среди которой теория мегаимпакте сверхпопулярна.
Да, в наше время впечатляющей смеси демократизма и авторитаризма, независимый теоретик - настолько редкий зверь, что развитие теоретических наук во второй половине двадцатого века практически остановилось.