Теория струн, которую рассматривают как одну из возможных версий квантовой теории гравитации, вводит сразу несколько новых пространственных размерностей (доводя общее число измерений пространства до 10 или 26), которые позволяют ей по новому интерпретировать многие наблюдаемые реалии, включая элементарные частицы. Струнная теория рассматривается многими как наиболее перспективный подход к гравитации и космологии. Тем не менее, теория струн еще далека от решения проблем сингулярности или Большого Взрыва. Сторонник этой теории, Кип Торн, в книге «Будущее Пространства-времени», 2002, стр. 145 предсказывает, что она решит указанные проблемы лишь в 2020-2040 годах.
Несмотря на лишь обещания, теория струн стала настолько доминирующей, что несогласие с ней может вызвать серьезные проблемы с трудоустройством, грантами и прочим. Питер Войт из кафедры математики Колумбийского университета даже опубликовал специальную книгу об этой очень популярной теории без единого подтверждения: «Not Even Wrong: The Failure of String Theory and the Search for Unity in Physical Law.» http://www.amazon.com/gp/product/0465092756
Смысл заголовка – есть правильные теории, есть неправильные, а есть такие, что даже неправильными теориями назвать нельзя. («Даже не неправильная теория: провал теории струн и поиск единства в физических законах»). Питер Войт критикует эту теорию и на специальном сайте: http://www.math.columbia.edu/~woit/wordpress/
И я во многом согласен с этой критикой – как физик-теоретик, много лет занимающийся космическими динамическими моделями, я очень настороженно отношусь к тому, что самый крупный из известных объектов – Вселенную – рассматривают как объект, подчиняющийся квантовым, пока ещё толком не установленным закономерностям. Причем каждая теория хватается лишь за свою часть проблем. Например, ни одна из теорий не претендует на решение проблемы сингулярности при коллапсе – вот проваливается Вселенная в точку и всё тут.
Как теоретик, я не верю, что столь сложные и некрасивые модели смогут объяснить механизм движения мира, который должен быть элегантен и прост.
Нужно сказать, что в «Астровитянке» я совершил крамольную вещь – пнул инфляционную космологическую теорию. Не за введение инфляции, как за ускорение разлета (это вполне удачная находка), а за полное непонимание этого процесса, за накручивание все новых физических полей. Пойти против авторитетов – это опасная вещь в науке. Этой смелостью – сказать всем: вы не правы, а прав я! – обладают немногие. Вот Эйнштейн обладал. Сам я не строю новых теорий, а лишь встаю на сторону уже известных. Но и мне досталось на орехи. Недавно меня – через этот ЖЖ - пригласили поучаствовать в обсуждении моей книжки на «Кубикусе»
http://www.kubikus.ru/FORUM/topic.asp?whichpage=8&CAT_ID=5&FORUM_ID=28&TOPIC_ID=5943
Я обычно на такое дело не соглашаюсь – пусть читатели между собой обсуждают, но «Кубикусе» затрагивались многие научные вопросы, а также моя научная репутация, и я согласился – и ответил на ряд комментариев. И наступил на мину в виде местного авторитета, как раз специалиста по струнам. Тут она и взорвалась! Раскритиковав мои (на самом деле Эйнштейна-Эддингтона) взгляды, мне было фамильярно заявлено следующее:
«Впрочем, все указанны ошибки вполне простительны любителю. Ты же, Ник, по планетам специалист, а не по космологии? Кста, посмотрим, какой ты специалист, а то ходят слухи, что и из НАСА тебя, Ник, поперли за неуспеваемость, и чайничками ты приторговывал. Ну, не будем верить слухам, а обратимся к цифрам. Есть такой сайт, который служит достаточно объективным мерилом известности ученого (именно ученого, а не писателя поп.книжек), путем подсчета количества ссылок на него другими учеными (исключаяя т.н. самоцитирование на себя любимого, чтобы оный индекс цитируемости поднять). Там же написано, в каких журналах публикуется ученый. Так вот, у Ника (Gorkavyi, N.) с 85 года наблюдаем 115 ссылок. Для сравнения, у меня (Khovanskaya, O.) столько же ссылок с 2000 года. Еще в одной базе данных, где можно посмотреть "оценку известности" статей автора, наблюдаем картину "неизвестных" и "малоизвестных" работ, в то время как у меня наблюдаем "известные" и "очень известные работы", одна из которых обладает 70 ссылками.»
Дальше меня, «озлобленного дилетанта», просто послали подальше, чтобы не обижал «несравненно более заслуженных и обладающих действительными результатами» людей. Я, конечно, ушел. Спорить с возбуждёнными молодыми женщинами – дело зряшное. Один пригласил в дом, другая отказала от него – дело житейское.
Я, конечно, понимал, что становясь писателем, гублю своё академическое реноме. Тут кроме всего прочего нужно учитывать, что через несколько месяцев мне стукнет пятьдесят, а для физика-теоретика – это глубоко пенсионный возраст. Я, конечно, ещё работаю, но пишу не 5-6 статей в год, как в молодости, а 1-2. Не спеша, выбираю самые лакомые кусочки. И занимаюсь сверх того, чем хочу - популяризаторством, полагая, что никому и ничего уже не должен.
Оказывается, я известный человек – обо мне даже ходят интереснейшие слухи! История о продаже чайников сделала нам день. «Папа, - сказал мне взрослый сын за завтраком, - Откуда ты мог взять чайники, чтобы ими торговать?». Я старательно перебрал свои крымские воспоминания, когда в обсерватории просто перестали выплачивать зарплату, а все мои соросовские гранты закончились. Да, чтобы прокормить семью, которая осталась без двух госзарплат, я пускался тогда во все тяжкие – профессорствовал в двух частных вузах Ялты, репетиторствовал, водил экскурсии на обсерватории и даже писал статьи в детские энциклопедии. Да что там работал – грибы собирал не для удовольствия, а для разнообразия семейного стола. Но ничем не торговал – и вовсе не из-за пренебрежения этим занятием. Тю! Была бы у меня партия чайников – вполне бы мог; у нас уходили люди в торговлю и поднимались (потом, правда, пускались в бега). Но чайников и другого товару не было – торговал лишь эманациями разума.
На высокую цитируемость оппонентки я только пожал плечами – в некоторых областях астрономии работает по дюжине специалистов, в другой – несколько сот болтается. А в биологии есть темы с тысячами спецов. Как сравнивать? Поэтому я мало интересуюсь индексами цитирования. Но залез по первой общей ссылке - на гарвардские абстракты. (второй сайт пасется в высоких энергиях, я-то, планетолог, тут причем? Еще бы в сельском хозяйстве меня поискали). В гарвардской базе нашел 97 своих работ: http://adsabs.harvard.edu/cgi-bin/nph-basic_connect?qsearch=Gorkavyj&version=1
Лидером цитируемости была, насколько я помню, ApJ Letter 2000 года. Проверяю: да, неплохо, на неё 74 ссылки (лишь 1 от соавтора): http://adsabs.harvard.edu/cgi-bin/nph-ref_query?bibcode=2000ApJ...537L.147O&refs=CITATIONS&db_key=AST
Эта работа, кстати, была анонсирована специальным пресс-релизом НАСА, а потом и Международного Астрономического Союза, на Генеральной Ассамблее МАС в Манчестере, в августе, кажется, 2000 – как раз за пару месяцев до моего «отчисления» из НАСА за «неуспеваемость». Моя работа в НАСА была принципиально временной – Американская академия наук выдает довольно редкие премии ровно на год работы в каком-нибудь центре НАСА. На второй год получить такую премию крайне сложно, на третий (максимальный срок) – почти нереально. Я получил премию сначала на первый год, потом – на второй, а потом мне предложили остаться в Годдарде и на третий, с некоторым изменением темы. Но за два дня до начала нового годичного срока одна частная компания предложила мне должность старшего ученого в своей научной группе с гораздо более серьёзной зарплатой. И я отказался от третьего года в НАСА, о чём до сих пор не жалею. И не только из-за денег.
Хватит воспоминаний, вернемся к нашим овечкам: у моей сердитой оппонентки 19 работ: http://adsabs.harvard.edu/cgi-bin/nph-basic_connect
поиск Khovanskaya) Ну, молодая и энергичная, всё ещё впереди. По цитируемости явно выделяется MNRAS2003 года (11 соавторов). Да, слышал я про эту скандальную статью, в которой заявлено об открытии в космосе огромной космической струны (по раздвоению изображения далекой галактики). Хорошо сыграла статья - на неё 60 ссылок (4 самоцитирования и 1 от соавтора): http://adsabs.harvard.edu/cgi-bin/nph-ref_query?bibcode=2003MNRAS.343..353S&refs=CITATIONS&db_key=AST
Увидел я эти цифры внешней цитируемости: 73 против 55 и расстроился. Ладно, молодежь грубит и тыкает – обычное дело, но она ещё и аргументировать свою точку зрения не умеет. А ведь учёная молодёжь, не из последних. Беда.
Жалко мне молодых струнщиков и инфляционщиков – они вовлекаются напором большинства в эту деятельность, и тратят на неё свою жизнь. А ведь она одна. Если струнные теории окажутся правы, то я только порадуюсь за эту молодежь. А если нет? Ведь даже тени сомнения не пробегает по юным челам. Лет тридцать назад, будучи студентом, кажется, второго курса физфака, я разговаривал с одним легендарным ученым из ГАИШа МГУ. Он был в СССР специалистом номер один в проблеме псевдотензорности гравитационной энергии (так тогда сказал мне молодой И.Д.Новиков). Старый учёный потратил на её решение всю жизнь, но так и не решил. Я тоже горел сердцем на эту проблему. Мы долго разговаривали, и он согласился стать моим научным руководителем по этой теме. И уже прощаясь, он неожиданно и устало сказал: «Молодой человек, не беритесь за эту тему...» Я конечно не поддался на его пессимизм, но сотрудничества всё равно не получилось из-за географических причин. Теперь я понимаю, что путь, которым шел этот человек (и все другие) был тупиковым – на нём нельзя было найти истины. И этот старый ученый в конце почувствовал, что путь ложный. Но жизнь на него уже была растрачена.
Против течения идти очень трудно. Теоретик должен всегда сомневаться в популярном, сохранять скептицизм к любым авторитетам. Это должно быть главным его профессиональным качеством. Но этому не учат в наших школах и университетах. Беда.